Кому они вообще были нужны? Зачем подписывали Минские соглашения, которые никто не собирался выполнять?

16 февраля в российском информационном пространстве неожиданно вновь активизировалась дискуссия о том, были ли Минские соглашения заведомо невыполнимыми. Началось всё с того, что российский политолог Алексей Чесноков опубликовал "интервью" с бывшим помощником и спецпредставителем президента России по Украине Владиславом Сурковым.

Слово "интервью" мы взяли в кавычки, так как трудно дать это определение четырём односложным ответам на вопросы. Тем не менее, среди заданных Чесноковым был и вопрос о том, исходил ли Сурков из того, что Минские соглашения должны быть выполнены, работая над ними. Экс-чиновник ответил на него отрицательно. И хотя при ответе на вопрос Сурков ограничился кратким "нет", вполне очевидно, что из его уст эта фраза звучала как: - "Нет, меня не обманули Украина, Германия и Франция. Я изначально стремился именно к такому результату, который мы видим сегодня".

На это заявление бывшего куратора "украинской проблемы" в Кремле отреагировал пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Он заявил о том, что Москва приложила очень много усилий для принуждения Киева, Берлина и Парижа к выполнению Минских соглашений.

"Поэтому естественно основная задача была – всё-таки заставить Киев выполнить взятые на себя обязательства. Сейчас мы понимаем, что никто этого не собирался делать", - сказал Песков.

В том, что на Западе не собирались принуждать Киев к выполнению Минских соглашений и изначально рассматривали их как способ дать Украине время для создания боеспособной армии и подготовки к войне с РФ, в конце прошлого года публично признались экс-канцлер Германии Ангела Меркель и экс-президент Франции Франсуа Олланд. Во время подписания самих Минских соглашений в сентябре 2014 года и Комплекса мер по их выполнению в феврале 2015 года, именно они выступали гарантами выполнения договорённостей.

И хотя мы полагаем, что Олланд и Меркель лукавят, говоря об изначальном нежелании добиваться выполнения Минских соглашений, как минимум с начала 2016 года Германия и Франция действительно придерживались именно позиции затягивания времени, явно способствуя в этом украинской стороне.

Минские соглашения и Комплекс мер, который определял чёткую последовательность их выполнения сторонами, были попыткой российской стороны добиться политического переустройства Украины. Реинтеграция неподконтрольных районов Донбасса в её состав на условиях, прописанных в этих документах, предполагала фактическую федерализацию или даже конфедерализацию страны, утверждение права свободного использования русского языка во всех сферах общественной жизни как минимум на отдельных её территориях, а самое главное - представительство пророссийских сил с этих территорий в Верховной Раде. Последнее было необходимо для возможности блокировать любые попытки интеграции Украины в НАТО и/или Евросоюз.

Фактически, Минские соглашения были планом российской стороны по получению "блокирующего пакета акций" в украинской государственности, позволяющего избежать превращения Украины в оружие НАТО против РФ. И архитектором этого плана, по большей части, выступал именно Владислав Сурков.

Для украинской стороны потенциальное выполнение соглашений несло в себе, с одной стороны, возможность возврата неподконтрольных территорий со всей их промышленной базой и человеческим капиталом, а с другой - неизбежное пресечение всего того, ради чего в 2014 году осуществлялся Евромайдан, а именно - интеграции в ЕС и НАТО и превращения страны в геополитический плацдарм Запада против РФ. Последний приоритет перевысил первый, результатом чего стало нежелание Киева выполнять Минские соглашения.

Сегодня о нём открыто говорят как экс-президент Пётр Порошенко, так и действующий глава государства Владимир Зеленский. Оба мотивируют свои действия тем, что Минские соглашения были невыгодны для Украины, а время переговоров в Киеве использовали для модернизации армии.

Для российской стороны принятие того, что Запад и Украина как минимум с 2016 (а может и с 2014) года обманывали её, затягивая время, является осознанием одного из крупных провалов собственной внешней политики на важнейшем для Москвы украинском направлении. Именно потому Сурков сегодня и не признаёт своей ошибки, утверждая о том, что "изначально всё понимал". Пытаясь казаться грамотным управленцем, он, сам того не осознавая, выставляет себя дилетантом. Ведь одно дело - 8 лет надеяться на результат потенциально перспективного проекта, и совсем другое - изначально осознавать его провальность, но 8 лет тянуть время, чтобы в итоге получить жёсткое решение на гораздо худших для РФ условиях, чем если бы война началась в 2014 году.

Что же до причин провала Минских соглашений, как и большинства прошлых и будущих договорённостей России с Западом, они, вероятно, лежат в области разницы политической культуры. Если в России принято считать, что публично заключённые договорённости и взятые на себя обязательства необходимо выполнять во что бы то ни стало (кстати, именно потому в РФ не национализируют имущество компаний из стран, заморозивших её золотовалютные резервы, что могло бы стать ответом), то на Западе и в Украине отношение к договорённостям принципиально иное.

В европейской политической культуре по умолчанию считается, что необходимо выполнять только договорённости с равными. Эта практика уходит корнями в феодальные, а затем - колониальные времена. Россию в Европе и, тем более США, равной не считают. Следовательно, выполнять взятые на себя обязательства перед ней полагают лишним, если это противоречит их собственным интересам.

В Украине же и вовсе считается, что если за невыполнение договорённости не прописана чёткая санкция, взятые на себя обязательства можно смело игнорировать. Теоретически, в "альтернативной реальности", план Москвы с Минскими соглашениями мог бы сработать только в том случае, если бы они содержали в себе обязательство украинской стороны выполнить свою часть условий в течение, например, 3 месяцев, а если это не будет сделано - угрозу немедленным отзывом признания установившейся в результате майдана власти и полномасштабной российской военной интервенцией с целью восстановить в президентском кресле Виктора Януковича. Впрочем, даже прописывание в Минских соглашениях подобного требования не давало бы гарантии их выполнения.

Как бы не рефлексировали сейчас в Москве по поводу провала своей 8-летней политики продавливания Минских соглашений, винить российскому руководству в данном случае некого, кроме себя. Тот факт, что Кремль позволил 8 лет водить себя за нос стал результатом фактически полного провала в РФ работы по системному изучению, анализу и прогнозированию развития внутри- и внешнеполитической обстановки в Украине на протяжении 30 лет.